Пир после чумы: как Великобритания выдавала замуж будущую королеву Елизавету II

Главная » Статьи » Пир после чумы: как Великобритания выдавала замуж будущую королеву Елизавету II

Свадьба принцессы Елизаветы и принца Филиппа состоялась 20 ноября 1947 года и стала едва ли не личным делом каждого британского подданного.

 

Платье, купленное за талоны, торт, на который собирали ингредиенты, буквально, все миром, ─ эта свадьба в любом случае стала бы главным событием века, но мало кто сейчас знает, как важно было провести ее максимально пафосно и нарядно.

Сделайте нам красиво

Весть о том, что 21-летняя наследная принцесса Елизавета помолвлена с Филиппом Маунтбеттеном (еще недавно носившим титул принца Греческого и Датского) прогремела по всей Великобритании почти с тем же эффектом, как когда-то сообщение о капитуляции Германии во Второй мировой. Страна жила в мире вот уже второй год, но дух бедствия и катастрофы не оставлял ее граждан до сих пор. На фоне тяжелейшего продовольственного кризиса лейбористское правительство во главе с Клементом Эттли ввело режим жесткой экономии: голод и нищета раздирали британцев, а, чтобы получить товары первой необходимости, нужно было отстоять многочасовую очередь с талончиком в руках. Казалось бы, где в этом послевоенном апокалипсисе место королевской свадьбе?

 

Официальное фото с помолвки Елизаветы и Филиппа

Будущий супруг Елизаветы настаивал на скромной свадьбе в Виндзорском замке. По правде говоря, видя страдания народа, о том же думала и вся королевская семья, которая поначалу всерьез страшилась провоцировать подданных показной роскошью торжества.

Но народ жаждал зрелища и праздника, о чем довольно быстро и известил королевскую семью.

Еще накануне приготовлений к свадьбе королеве Елизавете написал герцог Лидс, который настоятельно порекомендовал Виндзорам сделать выбор в пользу традиционной пышной свадьбы, в которой не было бы ни единого намека на аскетизм. Рекомендации герцога вторила и общественная пресса. Так, одна из газет провела публичный опрос, в котором спросила своих читателей: «Должна ли свадьба принцессы стать первым послевоенным мероприятием, которое пробудит в британцах традиционную радость и веселье от всеобщих праздников?». 86% читателей уверенно заявило: да, должна.

Народ устал горевать по разрушенным домам, утерянному богатству и погибшим родственникам. Подданные хотели снова улыбаться. И Букингемский дворец был призван вернуть им радость жизни. Начались приготовления к «свадьбе века» — к событию, которое Уинстон Черчилль опишет как «вспышку цвета на общем сером пути».

Свадьба за талоны

 

Правительство лейбористов, все еще проводившее курс жесткой экономии, попыталось было воспрепятствовать столь беспрецедентной трате казенных средств, но бурная реакция подданных, ожидавших 20 ноября, как национального праздника, быстро смирила парламентариев. Свадьба должна была состояться любой ценой, и чем роскошнее она будет, тем выше шансы того, что народ на время забудет о царящей на улицах разрухе.

В том, что пышная королевская свадьба была нужна не только принцессе Елизавете, сомневаться не приходилось.

Подданные Королевства готовы были страдать материально, дабы помочь любимой принцессе и сделать ее главный день незабываемым. На одну только ткань для платья Елизавета получила несколько сотен купонов от британских женщин (это трудно себе представить, но в Великобритании тех лет даже ткань была по талонам). Использовать их, правда, будущая королева не могла — это запрещал закон, по которому карточки могли обменять на товар исключительно их прямые владельцы. Надо сказать, что даже Виндзоры в те времена жили «на купоны», так что Елизавете пришлось пустить в ход только собственные накопления (Парламент выделил ей на то дополнительные две сотни карточек). Всего же свадебный наряд принцессы Лилибет обошелся в 3000 купонов, или в 1200 фунтов стерлингов.

 

Посылки, присылаемые Елизавете со всех концов света

Подвенечное платье Елизаветы шилось из тончайшего шелка, вытканного в графстве Кент. Примечательно, что даже в этом вопросе Букингемский дворец сделал все, чтобы сохранить ареол послевоенного мира вокруг свадьбы принцессы Уэльской. Коконы шелковичных червей прошли специальную экспертизу на происхождение, и, к счастью для двора, оказались китайскими. Все же, как ни крути, а два года спустя после победы над милитаристской Японией британская принцесса все еще не могла идти под венец в платье из японского шелка. А из китайского — могла. 

  

Работница шотландской фабрики Wintherthur работает над шелком для платья принцессы Елизаветы

Работать с «политкорректным» шелком был призван модельер Норман Хартнелл, который впоследствии признался, что платье Елизаветы стало его лучшей работой. В поисках вдохновения дизайнер обошел все лучшие галереи Лондона, прежде чем нашел то, что и легло в основу свадебного наряда — работы художника Сандро Боттичелли. Платье должно было стать торжеством плавных женственных линий, жизнерадостных оттенков и благоухающих весенних цветов, которые, по задумке Хартнелла, стали бы символом мира после холодной и суровой зимы. 

  

Эскиз подвенечного платья Елизаветы

  

Он же в цвете

Дизайн наряда держался в строжайшем секрете: по ночам в ателье дежурила охрана, а окна магазина были наглухо закрыты. Работа велась семь недель, и, в конце концов, перед принцессой Лилибет предстало платье невероятной красоты. Классический фасон был выполнен из шелка редкого, почти персикового оттенка, декорированный сотнями хрустальных цветов и тысячами мелких жемчужин, импортированными из США. Четырехметровый шлейф платья украшала россыпь сиреневых и оранжевых соцветий в виде жасмина и белой розы Йорков (отсылка к первоначальному титулу принцессы).

 

 

Принц Филипп, который и сам экономил на костюмах и путешествовал третьим классом, также переживал не лучшие финансовые времена. У представителя греческой аристократии и самого завидного жениха Королевства даже элементарно не было средств на помолвочное кольцо для любимой. Решить проблему горе-жениху помогла его мать, Алиса Греческая и Датская, а, точнее, ее диадема. Украшением принцесса, которая после войны поспешила принять монашество, нисколько не дорожила, так что Филипп без стеснения вынул из тиары трехкаратный бриллиант и понес его в мастерскую Philip Antrobus Ltd, где лично контролировал дизайн подарка. Кольцо получилось не по-королевски скромное, но все же бесценное — по тому участию, которое проявил жених для его создания.

 

Не менее ценным по личному участию многих подданных оказался и праздничный торт Елизаветы и Филиппа. На его приготовление требовались классические ингредиенты: мука, сухофрукты, ром, сахар. Но в условиях кризиса в Великобритании не было даже этих продуктов. Пришлось собирать всем светом — точнее, всеми британскими доминионами, граждане которых все еще оставались подданными Королевства. Из далекой Австралии в Лондон поехали фрукты и сухофрукты, из Новой Зеландии — масло, из Ямайки — ром, а из Канады — мука. В результате в мастерской McVitie&Price выросло настоящее произведение кондитерского искусства: 4 уровня великолепных тортов, увенчанные изящной цветочной композицией (все — почти в три метра в высоту). Белоснежное лакомство украшали статуэтки херувимов, кружевные детали, напоминающие своды готических соборов, обилие цветов и, конечно же, гербы жениха и невесты. 

  

Свадебный торт Елизаветы и Филиппа

  

И его реплика, выполненная для пробы

Букингемский дворец не скупился, хотя в условиях дефицита позволить себе много не могли даже монархи (Елизавете, к примеру, пришлось самой делать себе макияж). Подряды получили лучшие музыканты, талантливейшие декораторы и известнейшие флористы. Букет невесты, к примеру, делал уважаемый при дворе мастер цветочного дизайна Мартин Лонгман. Специально для Лилибет он создал великолепный струящийся каскад из белых орхидей и веточек мирта, сорванных с куста, посаженного еще во времена королевы Виктории.

  

Мальчишник принца Филиппа

За два дня до венчания король Георг и королева Елизавета дали большой торжественный бал, на котором собрался весь свет британской и иностранной аристократии. Принц Филипп удостоился сразу двух «мальчишников»: для широкой публики и для ближайших друзей. Практически везде были допущены журналисты. Ажиотаж вокруг предстоящей свадьбы достиг своего пика.

В день 20 ноября 1947 года был заключен один из самых крепких союзов в истории, который положил начало новой эре в истории британской монархии.

Свадьба века

 

«Счастливая и радостная толпа людей вышла на улицы Лондона, чтобы отметить скоротечное бегство от того, что все мы привыкли называть „аскетизмом“, — репортировал с самого утра 20 ноября журнал Country Life, — небольшие флажки, стримеры и бесчисленное количество перископов (в самодельном варианте — небольших зеркал, приклеенных на палки) видны в каждой руке».     

 

Свадьба Елизаветы и Филиппа стала первым королевским торжеством столь великого размаха, которое транслировалось по радио. Репортеры и режиссеры искусно сливались с толпой, сумев остаться незамеченными даже в тесной часовне Св. Эдурда, где и происходило таинство венчания, которое, однако, благодаря журналистам стало достоянием миллионов людей по всему миру. Послушать, как проходит королевская свадьба, смогли даже жители оккупированного Берлина — еще один символический жест Букингемского дворца в поддержку идеи послевоенного мира.

 

Только официальных гостей на свадьбу было приглашено около двух тысяч человек, среди которых значились суверены иностранных государств, политики, ученые и звезды. «Не могу поверить, что все это действительно происходит», — в испуганном благоговении шептала Лилибет своей гувернантке. Но все это было наяву: и исполнялось ради нее, ради монархии, ради будущего Великобритании.

 

Впрочем, не все проходило идеально. С самого утра невесту преследовали мелкие неприятности. Сначала от свадебной тиары Елизаветы случайно отломился небольшой фрагмент — так, что пришлось срочно вызывать ювелира, который бы починил поломку. Перед самым выходом принцесса обнаружила, что жемчужное ожерелье (подарок ее родителей), которое она собиралась надеть на церемонию, находится в Сент-Джеймсском дворце, где были выставлены подарки гостей. Личному секретарю Ее Высочества пришлось — шутка ли! — позаимствовать карету короля Норвегии Хокона VII, чтобы доехать до дворца без пробок. Наконец, уже после церемонии в Вестминстерском аббатстве, во время официальной фотосессии внезапно пропал великолепный букет Лилибет. Один из придворных в суматохе оставил цветы в одной из прохладных комнат Букингемского дворца, а затем начисто забыл, в какой именно. В результате получился конфуз: на некоторых фото принцесса позировала с букетом, а на некоторых без — что особенно комично смотрелось на фоне подружек невесты, у каждой из которых были в руках цветы.

  

Официальное свадебное фото Елизаеты (принцесса без букета)

 

 

Такие неприятности могли расстроить любую, но только не Елизавету. «О, я была так счастлива, — писала принцесса своей матери, — и так наслаждалась всем, что происходило вокруг меня, что в своем эгоизме забыла абсолютно обо всех». Британский посол во Франции Дафф Купер вспоминал, что Елизавета еще накануне торжества выглядела очаровательно — «словно принцесса из сказки в ожидании своего главного дня». И это действительно было так: улыбка не покидала лицо новобрачной ни на церемонии венчания, ни во время так называемого «свадебного завтрака» — банкета, устроенного в честь молодоженов.

Король Георг в ту же ночь написал дочери: «Я так горд тобой и так напуган: ты была так близка ко мне, когда мы шли к Вестминстерскому аббатству, и, как только я передал тебя Архиепископу, я почувствовал, что потерял самое ценное, что было в моей жизни. Но ты была так спокойна и сдержанна во время службы, а в твоих словах было столько уверенности, что я сразу понял: все будет хорошо». 

Монарх не ошибся. Это действительно стало началом великолепной истории, полной как драмы, так и мудрого семейного спокойствия, которой 20 ноября 2020-го исполнилось 73 года.  

 

Источник: Marie Claire, фото: Getty Images